Курт Левин
Переход от аристотелевского к галилеевскому способу мышления в биологии и психологии
Часть 3

2. Галилеевский тип построения понятий

В противоположность аристотелевскому способу построения понятий, который я попытался кратко охарактеризовать выше, сейчас в психологии и биологии наблюдаются новые тенденции развития. Временами они проявляются в радикальных или кажущихся таковыми изменениях, а чаще осуществляются мелкими шажками, иногда заходят в тупик (прежде всего тогда, когда пытаются возможно более точно следовать «образцу физики»), но в целом, как мне кажется, все же достаточно отчетливо и неудержимо влекут за собой те сдвиги, которые, в конечном счете, означают не больше и не меньше, чем переход от аристотелевского к галилеевскому способу построения понятий.

а) Никаких «ценностных понятий». Никаких «оппозиций». Гомогенизация области исследования. Наиболее важные общие обстоятельства, которые подготовили переход к галилеевскому типу построения понятий в физике, ясно и отчетливо прослеживаются и в современной психологии.

Преодоление «ценностных», «антропоморфных», не вытекающих из природы самих психических процессов классификаций феноменов отнюдь не завершено, однако во многих областях, особенно в психологии ощущений, оно все же, по крайней мере в основных чертах, осуществлено.

Как и в физике, на смену группировке предметного материала с помощью пар противоположных понятий и родственных им логических «оппозиций» начинает приходить классификация на основе рядов «континуальных» понятий, предполагающих непрерывное изменение, признаков. Появление этого подхода отчасти обязано постепенному расширению опыта, а также осознанию того факта, что везде есть переходные ступени. Больше всего это коснулось психологии ощущений. Но приметы такого рода изменений обнаруживаются и в других областях психологии.

В области психологии влечений, аффектов и характера особенно много для устранения границ между нормой и патологией, между обыденным и чрезвычайным сделала теория Фрейда — это, пожалуй, ее главная заслуга. Тем самым она способствовала гомогенизации предметной области психологии в целом. Хотя, конечно, она не доведена еще до конца, по своему масштабу она вполне может быть сопоставлена с той гомогенизацией «небесных» и «земных» процессов, которую осуществила новая физика.

Точно так же и в детской психологии, и в психологии животных постепенно исчезает необходимость выбора между отношением к ребенку как к маленькому взрослому, а к животному как к недочеловеку — и попыткой установить непроходимую пропасть между ребенком и взрослым, животным и человеком. Такая гомогенизация, не просто утверждающая абстрактное упрощенное «философское» единство, но полностью учитывающая все различия, начинает все более ясно и отчетливо проявляться во всех областях психологии.

б) Безусловная общезначимость психологических законов. Наиболее ярким и важным проявлением происходящих изменений (помимо перехода от понятия классов к «континуальным» понятиям) является тот факт, что применимость конкретных психологических законов уже не ограничивается теми или иными отдельными областями (например, психологией нормального взрослого человека). Теперь уже невозможно ожидать от гениев или психопатов чего-то совершенно иного, чем от нормального человека, или считать, что в этих случаях «действуют другие законы», чем в норме. Все больше утверждается убеждение, что всякий психологический закон должен выполняться без каких-либо исключений.

По своему содержанию этот переход к понятию строгой, не допускающей никаких исключений закономерности, означает прежде всего окончательную и всеохватывающую гомогенизацию и гармонизацию всей предметной области; ту гомогенизацию, которая подарила галилеевской физике упоительное ощущение беспредельного простора, поскольку она, в отличие от абстрактного представления о классах, не сводит на нет реальное богатство мира, и поскольку теперь, познав один закон, мы охватываем сразу всю предметную область.

Именно в самое последнее время в психологии стали заметны тенденции к такого рода гомогенизации, основанной на не допускающей исключений общезначимости законов, которая открывает перед психологией чрезвычайно широкую перспективу [20].

Прежде всего, исследования законов гештальта — в особенности экспериментальное исследование целостностей — показали, что одни и те же законы действуют не только в различных областях психологической оптики, но и в психологии слуха, и вообще в психологии органов чувств в целом. Уже это составило небывало большой шаг на пути к гомогенизации. Кроме этого, выяснилось, что закономерности зрительных обратимых фигур и интеллектуального инсайта тесно взаимосвязаны. Важные и, опять-таки, сходные законы были открыты в экспериментальном исследовании целостностей действия, волевых процессов и психологических потребностей. Похоже, что то же самое начинает происходить в областях психологии памяти, выразительных движений и в психологии развития. Короче говоря, тезис об «общезначимости» психологических законов именно в последнее время стал более конкретным, а определенные концептуальные подходы настолько плодотворно применяются в областях психического, которые раньше считались качественно различными, что тезис о гомогенности всей психики в целом (по отношению к законам) приобрел неожиданную жизненную силу, уничтожая границы между ранее отделенными друг от друга областями [21].

в) Повышение уровня притязаний. Тезис о не знающей исключений общезначимости психологических законов имеет и далеко идущее методическое значение. Он приводит к чрезвычайно существенному повышению уровня притязаний в том, что касается доказательности. Исчезает возможность с легкостью апеллировать к «исключениям». Они уже отнюдь не «подтверждают правило», а наоборот, служат полноценными опровержениями, в том числе, если появляются очень редко или даже в одном-единственном случае. Тезис об общезначимости требует учета всех до единого исключений во всей сфере психического, независимо от того, идет ли речь о психологии ребенка или взрослого, нормы или патологии.

С другой стороны, только тезис о не допускающей исключений общезначимости психологических законов создает возможность исследовать, особенно экспериментально, те процессы, которые обнаруживают ярко выраженную индивидуальность и которые (как, например, определенные аффективные процессы) не повторяются даже у одного и того же индивида в одинаковой форме, или, во всяком случае, редко повторяются в том же самом виде.

г) От средних значений к «чистым» случаям. Впрочем, ясное понимание такого положения дел пока еще не стало в психологии всеобщим достоянием.

В самом деле, исходя из предшествующей аристотелевской точки зрения может показаться, что в новом подходе кроется фундаментальное противоречие, отмеченное нами ранее. А именно: предпринимается попытка постигнуть полную конкретную действительность глубже, чем это возможно с помощью понятий аристотелевского типа, и при этом данная действительность, взятая в ее единичном историческом протекании и географическом окружении, считается, по сути, «случайной». «Общезначимое», например движение по наклонной плоскости, определяется не путем вычисления средних значений из возможно большего числа реальных случаев скатывания камней по наклонной поверхности, которые и принимаются за наиболее вероятный случай протекания данного события. Напротив, физик обращается к скатыванию «в отсутствие трения» какого-то «идеального шара» по «абсолютно ровной» и твердой «плоскости», то есть к процессу, который даже в лаборатории можно реализовать только приблизительно и который в повседневной жизни абсолютно невероятен. Говоря о стремлении к общезначимости, конкретности и эмпиричности, он пользуется методом, который, с точки зрения предшествовавшей эпохи, полностью игнорирует исторически данные факты и основывается на индивидуальных случаях, и более того, даже на явно выраженных редчайших «исключениях».

Исходя из аристотелевской установки современной психологии, такой образ действий кажется вдвойне парадоксальным. Ведь многие исследователи, например, при разработке того или иного теста, особо подчеркивают, что для того, чтобы установить «общечеловеческие» качества, надо исследовать у детей те процессы, которые наиболее часто встречаются в повседневной жизни всех детей [22].

Путь физики к такой процедуре начинает становиться понятным, если представить себе те методологические последствия, к которым должно привести изменение представлений о сфере действия закономерности. Когда закономерность не ограничивается больше случаями, происходящими регулярно или часто, но оказывается присущей любому физическому событию, исчезает необходимость доказывания закономерности события с помощью какого-либо специального критерия (например, частоты появления). Тогда даже «отдельный случай» без каких-либо затруднений становится закономерным. Историческая редкость перестает быть опровержением, а историческая регулярность — доказательством закономерности. Ибо понятие закономерности строго отделяется от понятия регулярности; понятие не допускающего исключений закона — от понятия исторического постоянства («всегда»)[23].

Поэтому содержание закона не может более устанавливаться вычислением средних значений, исходя из исторически встречающихся случаев. Для Аристотеля природа вещей проявлялась в том, что обнаруживалось общего в исторически происходивших случаях. Напротив, при галилеевском способе построения понятий, когда историческая частота рассматривается как «случайность», те свойства, которые получаются при вычислении средних значений исторически происходивших случаев, также должны считаться результатом случайности. Если мы хотим осмыслить в понятиях конкретное событие, а тезис о не допускающей исключений закономерности должен быть не только философским принципом, но и определяющим реальное исследование фактором, то должна существовать какая-то другая возможность проникнуть в суть события, другой способ, отличный от того, при котором игнорируются все индивидуальные черты конкретного случая. Решение этой проблемы может быть достигнуто лишь при разъяснении парадоксальных процедур галилеевской методологии на примере рассмотрения проблем динамики.

[20] Уже ассоциативная психология содержит, по существу, попытку такого рода. И действительно, она сослужила весьма существенную службу в этом направлении. (Аналогично этому, в последнее время рефлексология и бихевиоризм внесли существенный вклад в гомогенизацию по линиям «человек — животные» и «телесное —- психическое».) Но как раз для ассоциативной психологии типично аристотелевское понимание закономерности как простой регулярности. Впрочем, без такого понимания было бы невозможно сохранить в силе закон ассоциации. В целом, экспериментальная ассоциативная психология к концу XIX столетия ничуть не преодолела абстрактности и рассуждений по кругу, характерных для спекулятивных ранних стадий развития науки и для аристотелевских понятий классов. Прежде всего это проявляется в том, что она предприняла попытку непосредственно вывести всю психическую жизнь из одного-единственного закона.

Создается впечатление, что ассоциативная психология возвысила частоту и повторение, имеющие решающее значение для аристотелевского построения понятий в методологическом отношении, еще и до уровня содержательного главного принципа психологии, так что факт частого повторения стал важнейшей причиной психических процессов.

[21] Ср.: Wertheimer M. Untersuchungen zur Lehre von der Gestalt. II. // Psychologische Forschung. 1923. Ks 4. S. 301-350; Köhler W. Gestalt psychology. N.Y.: Liveright, 1929; Koffka K. The Growth of the Mind. N.Y.: Harcourt, Brace; L.: Kegan Paul, 1924 <Pyc. nep.: Коффка К. Основы психического развития // Гештальт-психология. M.: ACT, 1998. C. 279-657.>; Lewin K. Vorsatz, Wille und Bedürfnis, mit Vorbemerkungen über die psychischen Kräfte und Energien und die Structure der Seele. Berlin: Springer, 1926. Обзор специальных исследований можно найти в: Köhler W. Gestaltprobleme und Anfänge einer Gestalttheorie. Berlin, 1924.

[22] Из этого заключают, что можно с достаточной вероятностью ожидать, что ребенок в том же возрасте, что и наблюдавшиеся в опытах животные, обнаружит такое же поведение.

[23] Противоположность аристотелевского и галилеевского подходов можно наглядно представить в следующей краткой таблице: