Характер - это задержанный рост. Что-то было готово, но условия были неподходящими. Не было нужных сигналов. Так и не появилось уверенности, чувства полноты, или оно было прервано, не получив и шанса. Не хватало поддержки. Обещание было нарушено. Теперь, спустя годы, клиент приходит на терапию. Возможно, снова появилась готовность. Или она близка, вскоре предвидится, но еще бессознательна. Возможно, возродилось обещание, новый призыв, снова сформировалась зрелость.

Такой вот расклад: готовность, вспоминаемая боль, шанс расти. Как мы участвуем в этом, без насилия, без силы, лишь с нашей заботой, мудростью и правдой о том, кто мы такие как люди? Мы делаем это, обеспечивая тепло и понимание, создавая подходящую обстановку для того, чтобы снова возникла смелость и уязвимость.

На простейшем уровне это отслеживание, возможно, легкого изменения тона голоса, увлажнения глаз, и называние этого. "Немного печально, да?" Это знание и называние приводит клиента в то место, где он может раскрыться потоку слез, эмоций, и узнаванию себя, которое, если бы на него не обратили внимания, было бы сдержано. Что-то важное и мучительное погрузилось бы обратно в тень, невысказанное и не увиденное. Мягко назвать то, что реально здесь и сейчас, просто высказать, не споря и не доказывая, - это не сила. Это мудрое и изящное использование энергии данного момента. Оно пробуждает то, что истинно в клиенте. И это волшебство - пробуждение с помощью называния. В нем есть авторитет правды, четко высказанной правды, без никаких других мотивов, кроме как присутствовать и наблюдать.

Правда, высказанная с состраданием, вызывает отклик, и поощряет воспоминания и чувства. Каждое правдивое называние насыщает данный момент возможностями. "Каждый акт познания порождает еще один мир".

Какая-то часть клиента уже знает эту правду, знает об этом сдерживании, и стремлении продвигаться дальше. Так как мы своими глазами заметили эту правду и высказали её в атмосфере любви, подход клиента к ней может измениться. Возможно, клиент справлялся с этой правдой, скрывая её от всех, включая себя самого. В терапии она становится эволюцией. Энергии, которые были когда-то вложены в самоограничение, освобождены для того, чтобы вдохнуть жизнь во что-то новое.

Называние - это лишь одно из воздействий в нашем мягком образе действий. Любовь, которую мы даем, сострадание и уважение, которые мы предлагаем - это тоже обстановка, способствующая раскрытию клиента. Когда мы просим клиентов быть осознающими, мы просим об уязвимости, об открытости всему, что бы ни появилось.

Осознанность и пассивна и открыта, это само по себе обострение чувствительности и проявление смелости. Чтобы помочь установить осознанность, нам нужно быть надежными, поддерживающими и любящими.

Когда клиент находит мудрость и заботу в терапевте, бессознательное реагирует на это.

В такие моменты вновь проявляются потребности, вопросы и возможности ребёнка. Возрождается рост.

Во всем этом нет ничего силового. Или скорее это другая сила, часть основополагающей взаимосвязанности жизни, постоянное рождение жизни, её сладость, её правда и переполняющая нас любовь, которая сильнее миров и хода времени.

Психотерапию долго называли "лечением проговариванием". За несколько последних десятилетий характер этого проговаривания резко изменился. Раньше психотерапия была разговором о чем-то - о чувствах, об отношениях, о прошлом, или о чем угодно, что хотел обсудить клиент. В этом отношении она была очень похожа на любой другой разговор. Она велась как беседа. Подобный разговор, рассказ о себе и своем опыте, часто приносит пользу. Полезно делиться мучительными воспоминаниями. Но это может быть и долгим, медленным, не таким уж полезным процессом. Он не всегда касается глубоких проблем. Он не сосредоточен непосредственно на переживаниях в настоящем.

Сосредоточение на текущем переживании, и в особенности на выражении эмоций, пришло позже.

На этом повороте психотерапия во многом перешла от одних разговоров о переживаниях к реальному их испытыванию. Клиенты перешли от разговоров к работе. И эта работа включала в себя возвращение в наши тела, в наши восприятия, глубже, чем интеллект, подальше от теорий, подальше от разговоров, разговоров и разговоров, в переживания.
Многое из этого произошло в шестидесятые, и было частью большого скачка к полноте жизни, самой сути шестидесятых. Полнота жизни по сути означала испытывать переживания. В Эсален-институте боевым кличем было: сделай это! Не просто говори об этом. Сделай это! Не говори мне о своей злости. Покажи её мне! Кричи, стучи и шуми! Вглубь этого! Проживи это! Хватит этой истощающей силы, отупляющей болтовни. Вложи в это больше жизни! Пусти в ход энергию! Сделай это! В результате было сделано многое, рискованные вещи, например поездки в Индию, покупка автобусов, путешествия автостопом, пробование наркотиков, новых видов секса, и все остальное. Оно было настолько пылко и наполнено жизнью, что нельзя назвать это просто экспериментом. Да, оно было экспериментом, но с чувством и вкусом радостных приключений. Когда Пёрлз говорил людям, чтобы они преувеличивали свои движения и голоса, он старался углубить переживание, добраться до чувств, получить живое переживание, избегая разговоров. Метод был в том, чтобы прерывать любые попытки "путешествий в голове".

Переход к переживаниям был также переходом к настоящему, где и происходит переживание.
В Гештальт-терапии задачей было оставаться в "здесь и сейчас".
Она сводилась к следующему: войдите в свое переживание, оставайтесь в нем, преувеличьте его, и извлеките из него урок!
Это было явным разрывом с прежней моделью.

В 80-ых передовые терапии, такие как Фельденкрайз и НЛП, совершили переход еще на один шаг дальше. Эти терапии занимаются не только опытом, но и, что еще важнее, организацией опыта.

В Хакоми мы не просто говорим о переживаниях. Мы не просто испытываем переживания. Скорее мы изучаем то, как каждый из нас организует свой опыт.

Переживания каждого из нас определяются двумя совершенно разными процессами. Первый - что действительно происходит вокруг нас, и второй - привычки, которые преобразуют эти события в информацию, на все более высоких уровнях нервной системы во все более сложные, организованные гештальты, и, в конце концов, в сознание.

Более низкие уровни, относящиеся к восприятию, обычно не вызывают проблем в психотерапии. Именно на уровнях значения и чувств преобразование событий в переживание становится очень индивидуальным, творческим, явно человеческим, и иногда излишне мучительным и ограничивающим.

(Интересная статья на эту тему: Курт Левин "Военный ландшафт". Написана в сороковых годах прошлого века.)

Чтобы исследовать их, мы сначала сосредотачиваемся на конкретном текущем переживании, например на напряжении мышц, чувстве или образе. Это переживание в настоящем времени служит примером текущей организации опыта, и маршрутом доступа к лежащему в основе глубинному материалу.

Логика этого процесса проста. Но как бы проста она ни была, для нее требуются умения, которые наталкиваются на повседневные привычки, особенно привычки обычного разговора.

Это неправильно и это помеха. Причина до смешного проста: правила вежливого разговора предназначены для облегчения потока информации между людьми, а не внутри людей.

Для процесса изучения внутренних состояний и реакций требуется нечто сильно отличающееся от разговора.

Клиент - это не задачка, которую нужно решить, и не рассказ, который нужно выслушать.

Текущее переживание клиента - это яркий пример того, как организованы все переживания, и это возможность изучить, как и почему опыт организуется именно так. Переживания - это материал для обработки, и их исследование сильно отличается от разговора.

Прекрасно быть понимающим и сочувствовать клиенту, если только мы можем немного отойти от подробностей и эмоциональной насыщенности данного момента, и увидеть общий шаблон, частью которого он является.

Так кто или что занимается всей этой организацией опыта и как он, она или оно это делает?

Давайте сначала рассмотрим, что организуется.
Во-вторых, обсудим, что именно организует.
И, наконец, рассмотрим, как всё это связано с терапией.

Подумайте: группе людей с раком дают плацебо и говорят, что это высокотоксичное лекарство химиотерапии. Больше сорока процентов из них теряют волосы. Это пример убеждения, организующего физиологические изменения. Давайте назовем это "выходными сигналами", включая в это понятие телесные изменения и разнообразное поведение, стиль движений, позу, дыхание, жесты, поток крови, выражение лица, пищеварение, напряжение мышц, и многое другое. Список очень обширный. Всё это организуется. Мы используем многое их этого в терапии: как материал для обработки, как примеры организованного опыта.

Хорошо, а как насчет входного сигнала? Известно, насколько легко поддается влиянию восприятие. Мы создаем то, что мы видим. Восприятие происходит в рамках нервной системы. И насколько мы управляем этим созданием? Мы что, занимаемся буквальной интерпретацией различных давлений, звуковых волн, электромагнитных полей, световых воли, с которыми сталкивается нервная система? Конечно, нет. Мы выбираем. Мы слушаем музыку и игнорируем шум машин на улице. Или мы ждем звука чьей-то машины на подъезде и пропускаем пару предложений из того, что читаем. Мы выбираем. Мы видоизменяем, уменьшая уровень освещенности, отключая чувствительность к холоду или жару. Мы дополняем недостающие части, воображая лица друзей у людей на улице. Восприятие - это всегда действие по созданию. Это сложение и вычитание, формирование, видоизменение, добавление в одном месте и удаление в другом. Оно увязывается со значениями, когда на него влияют потребности, желания, страхи, убеждения, воспоминания, истолкование и воспитание. Мы организуем воспринимаемое переживание, тот мир, который мы создаем и замечаем, на каждом его уровне.

Восприятия тоже полезны в терапии, опять же как примеры организации опыта. Если я прошу клиента заметить, что происходит, когда я к нему прикасаюсь, то он обычно может описать свою реакцию. Какими бы ни были эти реакции, они сформированы привычками восприятия и машинальным, бездумным приписыванием значения переживанию. Мы можем спросить об этом значении. Мы можем исследовать, как мы создали данное конкретное переживание из восприятия прикосновения.

Нужно добавить, что наш внутренний мир, то, что не является ни входными сигналами, ни выходными сигналами, а просто "мы сами", тоже организуется. Переживание наших привычных, устойчивых, внутренних состояний, например напряжений, пороговых ощущений, все переживание себя на всех уровнях, высокоорганизованно.

Так каковы же главные организующие факторы всего этого бурного творчества? К чему мы стремимся добраться, проводя психотерапию? Мы стараемся добраться до убеждений, образов, воспоминаний, установок, и важных решении, которые мы приняли по поводу того, кто мы такие и частью какого мира являемся...

Главные организующие факторы потому и главные, что они организуют на самых глубоких и всеобъемлющих уровнях, влияя почти на все переживания почти постоянно...

Эти глубинные организующие факторы - определения и проекты самых основных вопросов нашего существования в мире. Это наши точки отсчета, наши единицы измерения себя и других, с помощью которых мы задаем свои ожидания, цели и ограничения.

Когда вы вносите что-то из этого в сознание, оно обычно быстро распознается как воплощение силы. Как будто высокопоставленный министр выходит из тени.